Любовь моя, я лишь тобой пьян,
Весь мир расплылся, спрятался в туман.
Я сам исчез, и только ты одна
Моим глазам, гядящим внутрь видна,
Так полный солнцем кубок пригубя,
Себя забыв, я нахожу тебя.
Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты
Земного мира - исчезаешь ты.
И я взмолился: одари меня
Единым взглядом здесь, при свете дня,
Пока я жив, пока не замела
Сознанье мне сияющая мгла
О, появись! Или сквозь зыбкий мрак
Из глубины подай мне тайный знак!
Пусть прозвучит твой голос, пусть в ответ
Своим мольбам раздастся только "Нет!"
Скажи как говорила ты другим:
"Мой лик земным глазам неразличим", -
Ведь некогда раскрыла ты уста
Лишь для меня замкнулась немота...
Мой рот молчит, душа моя нема,
Но боль горит и говорит сама
И если бы смерть сейчас пришла за мной,
То не нашла б приметы ни одной.
Лишь эта боль, в которой сткрыт весь "Я"
Мой бич? Награда страшная моя!
Из блеска, из надземного огня
На землю вновь не высылай меня,
Мне это тело сделалось чужим,
Я сам желаю разлучится с ним.
Ты ближе мне, чем плоть моя и кровь,
Текущий огонь, горящая любовь!
О, как сказать мне, что такое ты,
Когда сравнения грубы и пусты?
Любовь без жертвы, без тоски, без ран,
Когда же был покой влюблённым
Покой? О, нет! Блаженства вечный сад,
Сияя, жжёт, как раскалённый Ад.
Что Ад, что Рай? О, мучай, презирай
Низвергни в тьму, - где ты, там будет Рай
Чем соблазнюсь? Прельщусь ли миром всем?
Пустыней ведь странет без тебя Эдем
Мой Бог - любовь. Любовь к тебе - мой путь.
Как может с сердцем разлучится грудь???

Добавлено (03.04.2007, 13:25)
---------------------------------------------
Вся наша жизнь подобна каравану,
Любовь бредёт сквозь бури и дожди.
Мы ищем свет любви, а нам сулят обманы
Мерцающие звёзды впереди.
Пускай в нас чувства вспыхивают рано,
Пусть властвует надежда над бедой.
И ту звезду - несчастье караванов,
Не спутать бы нам с утренней звездой...

Добавлено (08.04.2007, 16:50)
---------------------------------------------
Случайность изменила мою жизнь.
Из-за случайности не знаю что со мной.
Не знаю, как теперь мне быть…
И где душевный мне найти покой???
Тот день был, как и сотни остальных.
Бродил по улицам уже я сотый раз.
Смотрел на лица я людей прохожих.
Тот день я помню как сейчас…
Среди толпы увидел я тебя.
И словно взрыв произошел в груди…
Представил я картину, где только ты и я…
Но это лишь мои мечты…
И вот картина что представил я себе…
В мечте на небе полная луна.
И маленький туман котился по земле.
И вместо облаков на небе розовая вата…
В обнимку мы сидели на скале.
Под нами был чудесный вид…
Хихикали русалки в озере,
И старый дуб, что возле озера, был мхом покрыт…
Вокруг же озера сосновый лес.
Верхушки тянутся к луне.
И вижу, где-то леший там пролез.
Не спится там, в лесу нечистой силе…
Кружились с неба ангельские перья.
Они видели наш поцелуй…
Никто нас не тревожил в это время…
Но это лишь мечта и ничего поделать не могу с собой…
Ты незаметно входишь в мою жизнь.
И про тебя я не могу не думать…
И я, конечно же, боюсь…
В тебе разочароваться или потерять…

Трагедия одного человека.

По мотивам сновидения.
'' А завтра работа в четвертую смену
Без праздников и выходных.''

3 июля 1996 года.

Ночь. Тихая, классически безлунная. И ни фонарика вокруг, даже окна бездушно черны.
Я. Иду, молчу на пустынной улице. Нарочито громко топаю, пытаясь разогнать гнетущую тишину мрака. Звук впитывается в мостовые, так и не достигая ушей.
2:28. Хочется спать, смертельно, душераздирающе. Но я иду на работу, потому зевать воспрещается. Никто, в конце концов, не заставлял наниматься в круглосутку. Отлично же знал, что стараньями женатых друзей-коллег ночные смены мне. Одиночке.
Женатых… Даже и ни слезинки уже, просто — два чуть кошачьих серых глаза и лукавое как черте что : " …милый? Что ты делаешь сегодня ночью?" Сегодня ночью… работаю, работаю далеко от твоей могилы, прекрасная, желанная, одинокая.

Добавлено (16.04.2007, 17:59)
---------------------------------------------
Около часа спустя.

— Что-то с ногой? Не можете сказать… ладно, скоро буду. Адрес записал. Да. Да, конечно. Не стоит благ…
Медицинское. Психолога. Компьютерные курсы. Полтора года особого назначения. Религиоведение. Отдельным курсом основы фармацевтики. Биоэнергетика. Рэйки. Еще, — в нагрузку, — иностранные языки, фотография, спортивная гребля, даже летные войска по контракту. Смешно сказать, но выходит, что я всю жизнь только и делал, что чему-нибудь учился?! Господи, но ведь не может быть, чтобы столько лет!.. не могу же я быть таким старым!
Еще хорошо бы бандуру помыть, хотя бы изнутри, и так ведь еле ездит. Эх, систематизировать бы оплату за исследовательские услуги, дотации бы выбить. Но — везде надо ходить, а я и так не высыпаюсь, ставлю крест на мало-мальски представительном виде.
…Домик, куда меня звали, маленький и какой-то неуютно грустный. Подхватываю саквояжик (фирма. Желто-фиолетовый крест на черном) и иду проситься внутрь. Открывает мне молодая красивая женщина с серыми, чуть кошачьими глазами (Водопад Виктория. Тонкие пальцы. Фортепиано, набитое Штраусом. " …милый? Что ты делаешь сегодня…"" Провал.)
— Заходите, пожалуйста, доктор, — она всплескивает рукам и одними глазами (Серыми. Кошачьими.) зовет за собой.
В конце узенького коридорчика темно-желто горит свет.
— Милый…
("Что ты делаешь.. " )
— Милый, — говорит она в комнату, — милый, доктор приехал.
На чистенькой старой простыне мужчина лет за сорок, небритый, накрытый одеялом ниже пояса.
— Выйди, — приказывает он ей.
Она покорно исчезает за дверь.
— Не хочу, — поясняет он, — чтобы она видела. Боюсь, не вынесет.
И потом, с тоской:
— Я ведь не выживу, верно?
Делано хмыкаю (извините, по пустякам к нам не звонят!) и настойчиво желаю познакомиться с ногой.
Мужчина резко дергает одеяло вниз… ноги нет. Пусто. Двухсантиметровая культя, покрытая кожей, и все.
Найти ее прибором или увидеть ментально мне не удается. Со всех сторон диагноз: никогда не было.
А у подножия кровати две заношенные мужские тапки. Пара.
И все, что остается — только молиться.

Завтра. Ночь. Вызов.

У женщины — нет рук.
Уже пересмотрел всю доступную в сети литературу. Перетряхнул всю библиотеку центра. Замучил всех знакомых.
Не спал много больше суток.
И — ничего. Иллюзии, временное внушение, массовые галлюцинации, порча… я готов верить во что угодно, только не в отсутствие предмета веры. Не в то, что есть.
Выходит, снова " не тот случай " ? Но, Бог ты мой, не просить же кого-то из бедняг в подопытные кролики!
Оставил ей и ее мужу кусочек надежды.
Просите и обрящете? Кто скупает души за добрые услуги?!

Добавлено (16.04.2007, 18:00)
---------------------------------------------
…А потом целая неделя отпуска. Ничего-не-деланье: головой на валик дивана и чашечку кофе за здравие себя любимого. И горячительного — за упокой.
И вот — опять ночная.
Пожалуйста! — один только крик в телефонную трубку. В голосе — слезы.
Знаю, знаю, милые кошачьи глаза, зачем и кому ты плачешь. Терять, — всегда, — чуть свыше последнего предела.
И фургончик, железная консервина, которая не хочет заводиться — пинай ее по колесам, не пинай, — все рано. И к горлу горькой, горячечной волной отчаянье. Полжизни учебы везде, где только смог, должны оставлять хоть какой-то запас знаний, разве не так? Когда опять эти серые бездонные уставятся насквозь, что я им скажу?
… На пороге появляются растрепанные волосы, абы как застегнутый халат и, — опять, о Господи, я не могу, — эти глаза.
— Проходите. Я не… — она сглатывает слюну, судорожно, чувства в кулак, — все ведь сразу было бесполезно, да?
Да. И не знаю я, девочка, даже объяснения, даже post factum. Совсем не знаю.
Нет, вы скажите, бесполезно, да? Да? Да?
Как и бывает в таких случаях — крик, плач… как обычно.
Сухарь чертов! Разве бывает обычной трагедия?
(Выходит, бывает?)
А она уже уткнулась в мой старенький, со спущенными петлями, свитер и плачет, плачет, плачет! Дрожат тонкие (фортепиано) пальчики, впившись мне в ладонь.
— Не плачь, — тихо говорю я (не себе ли?), — не надо, не плачь. Когда-нибудь горе уйдет, как дым, вверх и вдаль, к солнцу. Пойдем сядем, ну-ка, тихонько.
Господи, зачем, ну зачем она так близко, как если бы моя? Мы все теряем и теряемся в разные стороны! Я ведь уже почти люблю тебя снова, чужая, одинокая, потерянная…
— Тс-с-с. Когда-нибудь все уйдет как дым… синий-синий… и ласковый Боженька обнимет тебя за плечи… как я сейчас…
(И уведет, снова, от меня! Тебя, которую я искал так долго… всю пустую жизнь без тебя!)
— Тс-с-с… тс-с-с… тс-с-с… тс-с-с, — в такт колыбельной. Ну усни же, усни, прошу, закрой свои кошачьи и серые… спрячь в подушке тонкие фортепианные… погаси Штрауса дыханием… Я же… ты же не хочешь плакать…
Спит. Перенес на диван, подушку под голову, плед — сверху, — и прочь, дальше, далеко, к Виктории под душ холодных струй… где лодки… где люди…
Звезды, чертовы точки! Вы несправедливы, нечестны, вероломны, вы даете надежду и светите своим бездушным взглядом! А девочка… она проснется!
И увидит горе.

Добавлено (16.04.2007, 18:00)
---------------------------------------------
Когда-то позже, когда я дома.

Джентльменский набор: я, алкоголь, диван, курево и тоска. Вся жизнь — вот; с утра до вечера — безделье, с вечера до утра — кошмар.
Зачем-то звонит телефон. Меня нет! У меня из растревоженных ран вышла жизнь, ушла по-английски и не придет, и только моргнула глазом.
(Серым. Кошачьим.)
Меня нет, слышишь, безжалостный аппарат! Меня уже вовсе нет!
Я сказал ему " Алло " . Зачем?
Но это была моя подруга. И ничего, я клянусь, личного, просто подруга. И если я не к ней, то она покончит со всем просто и быстро.
Холодно на улице, а, казалось бы, лето. Иду в ближайший магазин, машинально покупаю конфеты — нельзя же в гости — с пустыми руками, еле втискиваюсь в автобус. Вокруг шумят люди, веселятся, толкаются, живут.
(Ну-ка! Кто следующий?!)
Надо остановить эту депрессию! Если я хоть кому-то хоть чем-то могу помочь, то жизнь продолжается. И нечего все время просиживать в гостях у Прошлого за кофе с алмазной пылью. Будущее — оно ведь тоже где-то есть.
На восьмом своем этаже она открывает дверь, поразительно грустная и хорошенькая — вся темная: и волосы, и кожа, и халат…
(Не яркая. Я же знал, что все будет отлично!)
Прохожу. Сажусь на кровать. Еще раз здороваюсь, целую нагнувшуюся ко мне щеку. Она вцепляется зубами в яблоко, забирает конфеты, небрежно ставит их на стол. Почему же я только сейчас понял, что родная душа у меня одна осталась, эта вот, с яблоком и черным халатом? Смешно, мы столько пережили, когда нас было пятеро, а теперь остались только двое. И эти двое все помнят, даже то, чего не упомнишь впятером. Кому бы еще, спрашивается, она звонила?
Она вдруг снимает халат и остается только в одеянии волос, темно-розовых сосков и черных тапок. И когда-то, надо же, я мог только мечтать об этом… пока нас было только четверо.
Это не то, что ты подумал только что, — задумчиво тянет она и кусает яблоко. Ева. — Иногда я не вижу своего отражения. Иногда мне много чего кажется. Я устала. Я схожу с ума.
Я лег. Так, почему-то, немножко легче, ведь думается все на то же, на эпидемию, на потерю, на беду. А я знаю, что так думать нельзя.
— Ты не сходишь с ума, — чеканю я чужим голосом. Хорошо, что чужим, он, в отличие от меня, получился весьма уверенным. — Пойди вот сейчас, глянь в зеркало, и поймешь, что это всего-то была реакция на одиночество.
Она рассеяно, кивком, соглашается и идет к трюмо, неохотно и медленно. " Я пошутил, не ходи! " — кричит у меня в голове, но я, усилием воли, сдерживаюсь. Я же теперь пытаюсь не допускать скверных мыслей, так ведь?
А мне очень, даже слишком хорошо видно мои носки. Дырка на большом пальце, желто-розовая кожа сквозь. Надо сегодня, именно сегодня зашить обязательно.
И увезти ее к себе.
Подругу.
Не — серые глаза.
И трюмо мне не видно: оно за моей спиной, следовательно, я его видеть не могу и не обязан.
—Да, — несется мне от него, — ты прав. Я себя вижу. Ну, значит, все в по…
И тишина. Сердце в тиски. Я вскакиваю. Я оборачиваюсь. Ее — нет. Только тапочки, черные.
(Две заношенные тапки.)
И все. Только яблоко кат-кат-катится по полу.
Я сажусь, не важно уже, как, и куда, и зачем. Беру голову в руки и баюкаю.
(— Тс-с-с… тс-с-с… тс-с-с… тс-с-с…
Я же… ты же…мы же не хотим плакать…)
Но я — хочу, хочу исчезнуть! Я! Пропасть, вернуться на момент туда и в пустоту, куда угодно!
Как же…моя пустота — тут?..
Неужели… как… остаться одному после стольких лет одиночества? Забери меня ты, одинокая и полная, чтобы я не был пустым от этой пустоты без твоих глаз в шуме падающих потоков!..
…Ветерок тихо впрыгивает в комнату, легонько, через открытое окошко, задевает прозрачной пяточкой невесомости мой затылок и поспешает дальше; поспешает и поспевает потонуть в холодной, бездонной глади зеркала…

осень 1996 года.

Когда то в этом мире парень был
Печален этот парень всегда грустил
Всегда был в чёрное одет
Смотрел по чёрному на этот свет
Никто не знал чем этот парень жил
Зачем грустил кого любил
Любил он девушку которая нырнула в мир иной
Он проклинал весь мир за то что она не взяла его с собой
У парня не было друзей
Он не любил людей
А признавал он лиш зверей
И предан ему чёрный ворон был
Ворон понимал его и с ним всегда грустил
Никто и никогда не знал
За что себя он проклятым ангелом прозвал
Народ весь мимо проходил и парня презирал
А ангел наш другой судьбы и не желал
И жил он в старом доме
И был всегда один
И он смирился вскоре
Что кроме ворона никем он не любим
И каждую неделю он на кладбище ходил
И чёрную сухую розу каждый раз на плиту он ложил
И тихо вместе с вороном сидел
И на портрет что на плите был он смотрел
Сидел всегда он долго до позна
И по щеке текла его слеза
И ворон этот за девушкой грустил
И над её могилой он кружил
Не раз герой хотел девушку забыть
Чтобы с другою в щастье и покое быть
И ангелу самому умереть не дано
Ведь обещал он девушке давно
С тех пор прошло не мало лет
И у друзей на сердце был не малый след
У парня про новую любовь была мечта
А ворон наш был предан до конца
И вот случилось то про что герой наш так мечтал
И новую любовь он повстречал
И стал он по другому жить
Теперь он мог в щастье и покое быть
А ворон знал его судьба-смерть
Предательства любви не смог он потерпеть
И вскоре в воздух высоко взлетел
И на знакомую плиту последний раз смотрел
И вот конец истории пришёл
И в нём я для себя 2 выхода нашёл
И что мне остаётся как парень в щастье жить
Иль всё же как ворон честны поступить?????????????????

Я выбрал путь
И надо мне идти
Я не смогу забыть
Путь умершей любви
Я убил любовь
Что б было легче жить
Не быть щасливым вновь
Я не смогу себя простить
Обрезал я надежде крылья
Устал надеждой жить
И не найти мне в пустоте себя
Кто я сейчас и как теперь мне быть
В моих глазах чёрное небо
На моих устах крик уходящего дня
В моей душе правды нету
Из ветра соткан я
В моих ушах звон косы смерти
В моей руке кинжал
Во мне нет больше веры
От этой жизни я устал
Как кровь по венам текут мысли в голове
Об это жизни и о смерти
И что за жизнь без Веры Надежды и Любви
И что за смерть что обречёт на муки это не известно мне…

Ночь.
Лишь жёлтою пластинкой,
Танцует во мраке луна,
И не надо на ночь Кинга,
Наша жизнь и так страшна.
Звёзды - белёсые точки,
Выцвевший взгляд маньяка,
Сожгла бы свои я листочки,
Да не поднялась рука.
Бред, всё это бред,
Бред, да и только,
Луне сумасбродный обет,
Эй, куда ты? постой-ка!
Послушай немного меня
Певец небес, бард Ада
Воспевший сияние дня
И зрелую кровь винограда.
Сыграй мне, а я тебе спою,
Как волк завой в ущерб луне,
Услышишь во тьме песнь мою
Поэт на огненном слепом коне.
Не плачь о сумасшедшей музе,
Не плачь о проклятом пере,
Когда они в мечты тебя погрузят,
Ты вновь захочешь умереть.
Не плачь, не слушай речь мою,
Мой бред, бездарный, глупый,
Давай станцуем на краю,
Всё в танце дорасскажут губы.
И шалости сей нам не простят -
Мы упадём вслед камнепаду,
И нелетающие снова полетят,
И крылатые будут не рады.
Но мне ведь падать не в-первой,
А ты ещё не видел бездны дно,
Опомнись, друг, пока живой,
У тебя, как у всех, спасенье одно:
Останови безумный танец этот,
И песнь убей, пока не завладела
Она изранненым сердцем поэта.
Поздно. Я слова последние допела,
И вниз летим мы, хватаясь за край
Неба того, что было и будет чужим,
Нас к себе позовёт холодный рай,
Но мы с тобою оттуда сбежим,
Мы вечным огнём в Аду станем,
Лишь бы вместе ещё одну вечность
Побыть, впитав в себя адское пламя
И гореть, гореть, вдвоём беспечно.
Как жаль, но ты - обычный смертный,
Сгорел в Аду, и пепла даже не осталось,
Лишь голос и вопрос твой безответный
И то, о чём с тобою нам мечталось.
Прощай, прекрасный менестрель,
Про меня на-последок ты спой,
Затми соловьиную трелль,
Пой, пой, о нас с тобой.